В мире идет вторая холодная война. Так считает историк Нил Фергюсон По его мнению, Западу не стоит быть слишком самоуверенным по поводу ее исхода. Сотрудничество Китая и России — «настоящая головная боль» для США
Шотландский историк Нил Фергюсон, проживающий в США, опубликовал колонку в издании Bloomberg, в которой утверждает, что мир живет во времена второй холодной войны. США и европейским странам противостоит объединение Китая, России и Ирана, а победитель в этом конфликте неизвестен. При этом, в отличие от прошлой холодной войны, Китай гораздо более сильный экономический соперник для США, чем Советский Союз.
Свою колонку Нил Фергюсон начинает с напоминания о событиях романа-эпопеи Джона Рональда Руэла Толкина «Властелин колец», где «лишь постепенно становится ясно, что силы тьмы объединились». Толкин — ветеран Первой мировой войны — с тревогой наблюдал за приближением новой большой войны, видя, как Германия, Италия и Япония объединились, чтобы образовать «страны оси». По мнению историка, сейчас также происходит формирование и консолидация новой «оси».
Он фиксирует разобщение в Республиканской партии, где, например, член палаты представителей Марджори Тейлор Грин пригрозила отставкой спикеру Майку Джонсону, если он будет продвигать законопроект о помощи США Украине. В свою очередь Джонсон заявил, что США не позволят Владимиру Путину «маршировать по Европе», а также должны показать России, Китаю, Ирану и КНДР, что Вашингтон «будет защищать свободу». Фергюсон считает, что для таких, как Грин или бывший ведущий Fox News Такер Карлсон, война в Украине — всего лишь «ссора в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем», как говорил британский премьер-министр Невилл Чемберлен в сентябре 1938 года, комментируя планы Адольфа Гитлера по нападению на Чехословакию. Они выступают в роли «полезных идиотов» для Путина, считает Фергюсон.
Историк отмечает также большую поддержку, которую Китай оказывает военной промышленности России. Несмотря на заявления, что Пекин хочет выступать в роли миротворца, поддержка со стороны Си Цзиньпина стала решающим фактором для «выживания Путина» с того момента, как российские войска отступили от Киева весной 2022 года.
Отдельно нельзя рассматривать и конфликт Ирана с Израилем. Тегеран поставляет России беспилотники и ракеты, аналогичные тем, которые были выпущены в сторону Израиля в середине апреля 2024 года. А Россия, вероятно, помогает укреплять иранскую ПВО. В свою очередь Китай — один из основных покупателей иранской нефти, а министр иностранных дел Китая не стал осуждать Тегеран за атаку на Израиль.
«Потенциально самым опасным сценарием развития событий может быть создание „антигегемонистской“ коалиции с участием Китая, России и, возможно, Ирана, которых будет объединять не идеология, а взаимодополняющие обиды. Такое развитие событий может напоминать по своему масштабу проблему, которая однажды уже была поставлена китайско-советским блоком, хотя в этот раз Китай, вероятнее всего, будет лидером, а Россия — ведомым», — цитирует Фергюсон работу бывшего советника президента США Джимми Картера Збигнева Бжезинского, который писал это еще в 1997 году. Несмотря на такие прогнозы, в администрации Джо Байдена за последние три года сделали многое (вольно и невольно), чтобы коалиция стала реальностью, пишет историк. Он поясняет, что США оставили афганцев под властью талибов, не смогли сдержать Россию от нападения на Украину, а Иран — от эскалации конфликта с Израилем.
Пока, к счастью, мы находимся в состоянии второй холодной, а не третьей мировой войны. Однако вторая холодная война развивается быстрее, чем первая. Если российское вторжение в Украину было для нас эквивалентом корейской войны 1950–1953 годов, то мы (на данный момент) прошли второй Карибский кризис — из-за Тайваня — и уже вступили в период разрядки, который в прошлый раз длился два десятилетия.
Как тогда, так и сейчас, причины холодной войны — идеологические. Некоторые республиканцы вернулись к разговорам о защите свободы, но для Путина и Си это всего лишь знак «цветных революций», поддерживаемых ЦРУ. Это также технологическая гонка, инфляция и внутренний раскол. Нынешнее единство Китая и России — «настоящая головная боль для США и их союзников», пишет Фергюсон. При этом существует значительное число стран, которые предпочли бы не присоединяться ни к одной из сторон.
Различие заключается в том, что Китай гораздо более сильный экономический соперник, чем был Советский Союз. Кроме того, Запад экономически связан с Китаем через огромную цепочку поставок — настолько, насколько никогда не был связан с СССР. Западные страны также гораздо слабее Китая в плане производственных мощностей.
Еще одно различие заключается в том, что фискальная политика США находится «на совершенно неустойчивом пути». Как отмечает Фергюсон, «иметь бюджетный дефицит в 7% в период полной занятости — это не то, что рекомендуется в учебниках по макроэкономике», а следующие президентские администрации «будет сковывать» неуклонный рост госдолга США. Уже сейчас экономисты говорят, что предложенный администрацией Байдена оборонный бюджет на 2025 год «крайне недостаточен», а министерству обороны необходимо увеличить расходы, если США хотят сдержать своих противников. Фергюсон также отмечает, что западные альянсы в этот раз могут оказаться слабее, чем во время первой холодной войны. По его мнению, Западу «не следует быть слишком самоуверенным в отношении исхода второй холодной войны».
И все же есть одно, последнее сходство с первой холодной войной, о котором я умолчал выше. Сейчас, как и тогда, в Вашингтоне существует двухпартийный консенсус по поводу того, что коммунистическая сверхдержава представляет собой серьезную угрозу. Политический вопрос, на который предстоит ответить в этом году, заключается в том, кто лучше способен противостоять этой угрозе.
По мнению Фергюсона, администрация Байдена придерживается подхода Демократической партии, который применяли Джимми Картер, Билл Клинтон и Барак Обама. Он означает деэскалацию, а не сдерживание, и ведет к сокращению оборонного бюджета.
«Дональд Трамп, напротив, колеблется между воинственностью и изоляционизмом, явно предпочитая торговые войны „огню и ярости“ реальных войн. Но у него подходящий темперамент для сдерживания — хотя бы потому, что наши противники считают его таким непредсказуемым. И при Трампе расходы на оборону выросли», — отмечает Фергюсон.
Запустив по Израилю беспилотники и ракеты, Иран невольно дал многим республиканцам возможность встать на «воинственный курс», который нельзя назвать «изоляционистским». Руководитель комитета палаты представителей по Китаю, республиканец Майк Галлахер и бывший советник Трампа Мэтт Моттингер в своей колонке для Foreign Affairs пишут, что Китай «поддерживает завоевательные диктатуры в России, Иране, Северной Корее и Венесуэле», а для того, чтобы прекратить это, потребуется «усиление разногласий в американо-китайских отношениях и быстрое наращивание оборонного потенциала США». Разрядка, по их мнению, только укрепит убежденность Китая в том, что он может «безнаказанно дестабилизировать мир».
«Прислушается ли сам Трамп к совету „ястребов“? Если он решит придерживаться изоляционизма, я подозреваю, что это может подорвать его шансы на избрание. Но если он откажется от этого заблуждения, в его жизни может внезапно воцариться атмосфера 1980-х годов. <…> Несмотря на то, что Байден проводил политику технологического сдерживания Китая, которая во многих отношениях была жестче и эффективнее, чем политика Трампа, сейчас он выглядит слабым. Он не только не преуспел в сдерживании врагов Америки. Он даже не может заставить близкого союзника США — Израиль — выполнить его просьбу. Таким образом, возможно, что итоговым историческим значением иранского нападения на Израиль будет его влияние не на Ближний Восток, а на настроения республиканцев в США», — заключает Фергюсон.
